В тот период, когда христианство начинает превращаться в массовую организацию, выходит за пределы ограниченной национальной и социальной среды первых лет и все более воздействует на разнородные слои имперского мира, религии спасения, основанные на языческих культах мистерий, достигают наивысшего развития.
Их глубокое сходство с идеологией и богослужением разных направлений христианства поражало с первого взгляда уже в те времена.
Теологи неизбежно должны были задаться вопросом — в тех терминах, которые тогда были единственно возможными, — откуда происходит подобное сходство, что такое подлинное таинство, или «сакраментум». Эта немаловажная проблема заботит отцов церкви уже во II в. и еще более поглощает внимание представителей крупных школ Александрии, Антиохии, Карфагена и Рима и ведет к изоляции и запрещению всех нехристианских культов государственными властями в конце IV в., стремившимися предотвратить возможные скандальные проявления их родства с христианством.
Вопрос зтот был связан с другим — о происхождении самого язычества: являются ли боги обожествленными образами людей в состоянии блага и зла, как полагал еще Евгемер за несколько столетий до Христа, либо демоническими эманациями, воплощениями великого «врага», как Ханаанские идолы, превращенные в иудаизме в дьяволов?
Для тех, кто смотрел на культы мистерий, исходя из аналогий с христианским мифом, ответ на него мог быть только один. Речь идет о происках лукавых духов, которые стремятся увлечь и увести в сторону жаждущие искупления и очищения массы. Что касается официальной государственной религии, которая была под запретом для рабов, женщин и людей, не имеющих римского гражданства, то ее привлекательность была весьма слабой. Не следует забывать, что только в 212 г. закон Каракал-лы даровал свободным людям, жившим в границах империи, право стать гражданами, благодаря чему, кстати сказать, усиливался процесс образования полуавтономных провинций, что лучше отвечало нуждам местного управления и обороны, откуда и берут начало первые так называемые «варварские» государства.
Но над всеми теологическими фантасмагориями вырисовывается одно несомненное явление: начиная с конца II в. почти все религии мистерий, за исключением, быть может, культа Митры, неизменно уступают место христианским церквам. Что определило эту эволюцию, с которой после Константина и вплоть до радикального преобразования всей обстановки в средиземноморском мире должна была считаться центральная власть?
Социальные слои, среди которых оба эти типа культа развертываются, одни и те же: рабы и отпущенники, мелкие ремесленники и обедневшие торговцы, солдаты, набранные из трудового люда в городе и батраков в деревне, должники, все сбившиеся с пути истинного, военнопленные из сопредельных народов — галлов, иберов, далматинцев, германцев, сарматов, а также азиатские н месо-потамские наемники. Элементы привилегированных слоев, переживавшие амбиции и страхи, характерные для периодов экономических и политических кризисов, находят в этой религии прибежище, когда в поисках ясности духа и нравственного утверждения обнаруживают, что традиционная философия и стоическое и киническое учения не могут более их утешить. В этих культах сказывается влияние женщин, которые рассчитывают на определенные посты в жреческой иерархии. Марсия, одна из фавориток императора Коммода, — христианка. О ней говорят, что она пыталась помочь спасти жизнь осужденным на ссылку в смертоносные сардинские рудники товарищам по вере, среди которых был и будущий епископ Каллист. Суждения многих языческих авторов того времени, встревоженных проникновением христианства в господствующие слои общества, свидетельствуют о быстром росте числа приверженцев новой религии. Неоспоримый престиж некоторых крупнейших теологов, таких, как Ипполит из Рима, приближенный двора Северов, как Климент и Ориген, привлекает учеников и любопытных в первый христианский университет Дидаскалейон в Александрии Египетской.
Обычно утверждают, что постепенное преобладание христианства над религиями мистерий обусловлено двумя факторами — сочетанием мифа о Христе с достаточно точным историческим преданием, каким является библейская традиция, тогда как божества других религий пребывают в неопределенном и необыкновенном мире, и в существенном превосходстве евангельского благовещения, которое призывало к организации такой формы совместной жизни, которую не сковывали магия, астрология и подчас пугающие культовые обряды.
Нет сомнения, это — заслуживающие внимания мотивы. Но их недостаточно для объяснения явления во всей его сложности. Более важны другие причины. Прежде всего, это ориентация верующих на сверхъестественное, поскольку они предчувствовали пришествие «царствия божьего», в котором видели единственную альтернативу «царству Цезарей» и надежду на разрушение древних этнических и государственных барьеров. Несмотря на широкое распространение языческих культов и их успех на всем пространстве империи, Диони. с и Орфей оставались, по существу, эллинскими, Аттис — анатолийским, Адонис — сирийским, Исида и Осирис — египетскими божествами, неизменно связанными с отдельными народами. Христианство же обращалось ко всем без различия, проповедуя равенство в грехе, в искуплении и воздаянии.
Другое по темеРелигиозные системы древних обществ ближнего востока
В тех странах и регионах мира, у тех народов, которые в
своем поступательном развитии пересекли грань первобытной общины, свойственные
раннерелигиозному комплексу верования, представления, обряды и культы с
течением времени зам ...
|