Если Индия – царство религий, а религиозное мышление индийца
насыщено метафизическими спекуляциями, то Китай являет собой цивилизацию иного
типа. Социальная этика и административная практика здесь всегда играли
значительно большую роль, нежели мистические абстракции и индивидуалистические
поиски спасения. Трезвый и рационалистически мыслящий китаец никогда не
задумывался слишком много над таинствами бытия и проблемами жизни и смерти,
зато он всегда видел перед собой эталон высшей добродетели и считал своим
священным долгом ему подражать. Если характерная этнопсихологическая
особенность индийца – его интровертивность, ведшая в своем крайнем выражении к
аскезе, йоге, монашеству строгого стиля, к стремлению индивида раствориться в
Абсолюте и тем спасти свою бессмертную душу от сковывающей ее материальной
оболочки, то истинный китаец выше всего ценил как раз материальную оболочку,
т.е. свою жизнь. Величайшими и общепризнанными пророками здесь считались
прежде всего те, кто учил жить достойно и в соответствии с принятой нормой,
жить ради жизни, а не во имя блаженства на том свете или спасения от страданий.
При этом этически детерминированный рационализм был доминантой, определявшей
нормы социально-семейной жизни китайца.
Специфика религиозной структуры и психологических особенностей
мышления, всей духовной ориентации в Китае видна во многом.
В Китае тоже есть высшее божественное начало – Небо. Но
китайское Небо – это не Яхве, не Иисус, не Аллах, не Брахман и не Будда. Это
высшая верховная всеобщность, абстрактная и холодная, строгая и безразличная к
человеку. Ее нельзя любить, с ней нельзя слиться, ей невозможно подражать, как
и нет смысла ею восхищаться. Правда, в системе китайской религиозно-философской
мысли существовали, кроме Неба, и Будда (представление о нем проникло в Китай
вместе с буддизмом из Индии в начале нашей эры), и Дао»(основная категория
религиозного и философского даосизма), причем Дао в его даосской трактовке
(существовала и иная трактовка, конфуцианская, воспринимавшая Дао в виде
Великого Пути Истины и Добродетели) близко к индийскому Брахману. Однако не
Будда и не Дао, а именно Небо всегда было центральной категорией верховной
всеобщности в Китае.
Важнейшей особенностью древнекитайской религии была весьма
незначительная роль мифологии. В отличие от всех иных ранних обществ и
соответствующих религиозных систем, в которых именно мифологические сказания и
предания определяли весь облик духовной культуры, в Китае уже с древности место
мифов заняли историзованные легенды о мудрых и справедливых правителях. Легендарные
мудрецы Яо, Шунь и Юй, а затем культурные герои типа Хуанди и Шэньнуна, ставшие
в сознании древних китайцев их первопредками и первоправителями, заменили собой
многочисленных почитаемых богов. Тесно связанный со всеми этими деятелями культ
этической нормы (справедливость, мудрость, добродетель, стремление к социальной
гармонии и т.п.) оттеснил на второй план чисто религиозные идеи
сакрального могущества, сверхъестественной мощи и мистической непознаваемости
высших сил. Иными словами, в древнем Китае с весьма раннего времени шел
заметный процесс демифологизации и десакрализации религиозного восприятия мира.
Божества как бы спускались на землю и превращались в мудрых и справедливых
деятелей, культ которых в Китае с веками все возрастал. И хотя с эпохи Хань
(IIIв. до н.э.– IIIв. н.э.) ситуация в этом плане
стала изменяться (появилось множество новых божеств и связанных с ними
мифологических преданий, причем частично это было вызвано выходом на передний
план и записью народных верований и многочисленных суеверий, до того
пребывавших как бы в тени или бытовавших среди включенных в состав империи
национальных меньшинств), на характере китайских религий это уже мало
сказалось. Этически детерминированный рационализм, обрамленный
десакрализованным ритуалом, уже с древности стал основой основ китайского
образа жизни. Не религия как таковая, но прежде всего ритуализованная этика
формировала облик китайской традиционной культуры. Все это сказалось на
характере китайских религий, начиная с древнекитайской.
Так, например, заслуживает внимания то обстоятельство, что
религиозной структуре Китая всегда была свойственна незначительная и социально
несущественная роль духовенства, жречества. Ничего похожего на сословие улемов
или влиятельные касты брахманов китайцы никогда не знали. К буддийским и
особенно даосским монахам они относились обычно с плохо скрываемым
пренебрежением, без должного уважения и почтения. Что же касается конфуцианских
ученых, чаще всего выполнявших важнейшие функции жрецов (во время культовых отправлений
в честь Неба, важнейших божеств, духов и предков), то именно они были уважаемым
и привилегированным сословием в Китае; однако они были не столько жрецами,
сколько чиновниками, так что собственно религиозные их функции всегда
оставались на втором плане.
Рекомендуем к прочтениюЦивилизации Востока: религиозно-культурные традиции и современность
На протяжении тысячелетий религия, санкционированная ею
традиция и складывавшаяся на этой основе культура не только формировали
групповой опыт поколений и стабильную систему обще ...
Индуизм и ислам. Модернизация индуизма
Индуизм, вобравший в себя и отразивший многие особенности
национальной культуры и психологии индийцев с их образом жизни, характером
мышления, ценностными ориентациями, включая к ...
Конфуций и конфуцианство
Все отмеченные особенности системы верований и культов в
древнем Китае сыграли огромную роль в становлении основ традиционной китайской
цивилизации: не мистика и метафизические а ...
|