| Верхи китайского общества жили по конфуцианским нормам,
исполняли обряды и ритуалы в честь предков, Неба и Земли, согласно требованиям
Лицзи. Любой из тех, кто находился выше уровня простолюдинов или стремился
выдвинуться из их среды, должен был подчинить свою жизнь строгому соблюдению этих
норм и церемоний; без знания и соблюдения их никто не мог рассчитывать на
уважение, престиж, успех в жизни. Однако ни общество в целом, ни человек в
отдельности, как бы ни были они скованы официальными догмами конфуцианства, не
могли всегда руководствоваться только ими. Ведь за пределами конфуцианства
оставалось мистическое и иррациональное, не говоря уже о древней мифологии и
примитивных предрассудках. А без всего этого человек, даже умело затянутый в
подгонявшийся под него веками конфуцианский мундир, не мог время от времени не
испытывать чувство духовного дискомфорта. Экзистенциональ-ная функция религии в
этих условиях выпала на долю даосизма – учения, ставившего своей целью раскрыть
перед человеком тайны мироздания, вечные проблемы жизни и смерти.
Конфуций не признавал духов и скептически относился к
суевериям и метафизическим спекуляциям: «Мы не знаем, что такое жизнь,–
говаривал он,– как же можем мы знать, что такое смерть?» (Луньюй, гл. XI,
§11). Неудивительно, что все смутное, подсознательное, относившееся к
сфере неподконтрольных разуму чувств, конфуцианство оставляло в стороне. Но все
это продолжало существовать, будь то суеверия простого народа или философские
искания творчески мыслящих и ищущих индивидов. В предханьское время и особенно
в начале эпохи Хань (IIв. до н.э.) – очень насыщенную для истории
Китая пору, когда складывалось и принимало свой окончательный вид уже
реформированное ханьское конфуцианство, все эти верования и обряды были
объединены в рамках оформлявшейся параллельно с конфуцианством религии даосов –
религиозного даосизма.
|
