Всего в документе 16 глав, рассмотрим первые 5.
Первая глава - "Основные богословские положения". Известно, что существует тесная связь между религиозностью, мировоззрением и ценностными ориентациями, предпочтениями, поведением человека не только в личной жизни, но и в социуме. Известно также, что Православие, носящее в целом монастырско-созерцательный характер, но бывшее большую часть своей истории государственным, в условиях отделенности от государства имело и имеет большие проблемы с осмыслением светского общества. В Православии отсутствует концепция полноценной жизни христианина "в миру". Монашеское служение остается несоизмеримым по своей значимости со служением мирян (православных в миру). Православные неофиты нередко стараются оставить светскую работу и оказаться поближе к храму или монастырю (сегодня, правда, в меньшей степени, чем при коммунизме).
Таким образом, в сознании многих православных существует жесткий дуализм "духовного" и "мирского", "церковного" и "светского". За этим дуализмом кроется вопрос: каким образом спасение, понимаемое в эсхатологическом смысле, совместимо со спасением как благоустроением человеческой жизни на земле, с христиански осмысленной ответственностью за происходящее в этом мире. Для верующего слишком велик соблазн духовного эскапизма, внутреннего ухода из этого мира, минимизации отношений с ним. Часто две ориентации вступают в жесткое противоречие, что составляет одну из причин человеческой драмы.
Эту серьезную проблему нельзя решить в одном абзаце несколькими общими фразами о желательности "участия в общественной жизни", "недопустимости манихейского гнушения жизнью окружающего мира", о любви Бога к миру, социуму, государству, которые "предназначены к преображению и очищению на началах богозагюведанной любви" (1, 3). В документе полностью отсутствует богословски мотивированная концепция ответственности христианина перед обществом. Призыв "верных чад" к участию "в общественной жизни, которое должно основываться на принципах христианской нравственности", явно недостаточен, т.к. РПЦ имеет развитую литурги-ческо-аскетическую монастырскую этику, но не имеет социально ориентированной этики, например, светской трудовой. Поэтому, в соответствии с современными православными представлениями о христианской нравственности, участие в общественной жизни ("этой суете"), скорее всего, желательно минимизировать, не говоря уже об участии верующих в политике, которая, по расхожему определению, "грязное дело". Образно говоря, намного проще попытаться выйти из грязной избы, сохранив чистоту риз, чем начать выметать мусор.
К сожалению, в документе не содержится ни одной ссылки на работы русских религиозных философов XIX - XX вв., которые серьезно потрудились именно над преодолением упомянутого манихейского дуализма и осмыслением религиозного значения земного благополучия людей, к созиданию которого, в первую очередь, призваны общественные, политические организации и государство. В четвертой главе (4, 2), правда, приводится важная мысль B . C . Соловьева (без ссылки на него) о праве как некотором минимуме нравственных норм, обязательных для всех членов общества, и о главной задаче закона: предотвращении ада на земле. Закон не должен носить максималистский характер, пытаться все регламентировать и устанавливать рай на земле.
Во второй главе ОСК ("Церковь и нация") после изложения библейского понятия "богоизбранного народа", проводится ненавязчивая параллель между гипотетическим моноконфессиональным православным сообществом (нацией) и упомянутым единым но вере израильским народом эпохи его провиденциального призвания. По сути дела, предлагается еще один формообразующий принцип нации (кроме гражданского и этнического): монорелигиозный. Ветхозаветный народ был именно таким, но можно ли пытаться подражать ему? Можно ли претендовать на богоизбранность? В проведении такой параллели, представляется, сказывается глубокий архаизм ОСК.
О политике Церкви в предполагаемом национальном государстве в данном разделе документа говорится, на наш взгляд, явно недостаточно. Поневоле напрашивается органическая аналогия: церковь большинства может рассматриваться как душа нации. Но какими принципами поведения должна руководствоваться Церковь большинства в многонациональном и поликонфессиональном государстве? Возможны ли в наше время подобные человеческие сообщества и даже нации, объединенные, наряду с другими признаками, православной верой? Может ли это быть целью православных, к которым в первую очередь обращены ОСК? Этот вопрос, конечно, остается открытым. Авторам ОСК следовало оговорить неизбежно возникающую проблему инакомыслия и инаковерия (прав человека) в подобных сообществах, предполагающих, по определению, значительное отождествление нации и государства, а, значит, и государственную церковь. В российской истории уже был печальный опыт подобного национально-религиозного и государственного интегрализма, выраженный в формуле министра народного просвещения С.С. Уварова (1838-1849) "православие, самодержавие, народность". Следовало это обстоятельство осмыслить, а не просто декларировать идеал предполагаемого единства.
Другое по темеОппозиционные учения: джайнизм
Ортодоксальные религиозные доктрины древней Индии,
генетически восходившие к религии и мифологии арийских вед, были тесно связаны
с системой сословного неравноправия, которая нашла свое выражение в виде варн.
На основе первонач ...
|