В истории романской литературы это время авторов африканского происхождения, таких как Флор, Апулей, Фронтон.
Африканская церковь дала богослужению первые священные гимны, почерпнутые из содержания Ветхого и Нового заветов, культ мучеников, погребальные поминки, по образцу похоронных тризн языческого культа, и обычай «четырех времен»: выбор трех суббот в году для особых форм пищевых запретов в соответствии с сезоном — творога (летом), вина (осенью) и масла (зимой) помимо строгого весеннего поста. Апокрифическая литература мало соответствовала новым обычаям. Следовательно, Нужно было разработать новый свод писаний, признанных боговдохновенными. Таким и стал «Мураториев канон», составленный на корявом латинском языке африканцев, и этот текст уцелел для нас. Апокрифы были переведены только тогда, когда их функция была уже практически исчерпана.
В истории африканского христианства того времени доминирует фигура Тертуллиана. Обращенный в новую религию около 190 г., он стал автором двух широко задуманных апологетических трудов и почти сорока проповеднических, доктринальных и полемических текстов. Его личность оттеснила на второй план других писателей того же региона, таких как Минуций Феликс, который оставил нам диалог, бытописание прибрежного района Остии. Впрочем, Тертуллиан не обособлялся от них и в споре, например, христианского писателя Октавия Януария с образованным язычником из Кирта Цецилием Наталем выступил арбитром между ними, призывая Цецилия обратиться в христианство.
Сочиненный по этому поводу Минуцием Феликсом памфлет, названный «Октавий», дышит атмосферой почти цицероновской классики. Жесткому обличению со стороны язычника, которое, возможно, воспроизводит речь, произнесенную ритором Фронтоном против христиан, Октавий противопоставляет суждения, обращенные исключительно к разуму, морали, человечности и чувству справедливости противников, не вступая с ними в принципиальные дискуссии. Текст этот напоминает мозаику взглядов и идей, заимствованных отовсюду — от Цицерона до африкан-ских евреев и самого Тертуллиана. Очевидно, затишье в репрессиях, наступившее через несколько лет после появления Тертуллиановой «Апологетики», сказалось на характере этого произведения карфагенского учителя.
Юридические мотивы незаконности преследований, которые преобладают в «Апологетике», повторяются в еще большей степени в полемике против еретиков — Маркио-на и Праксея и особенно против гностиков.
Древний римский «Закон двенадцати таблиц», введенный с некоторыми исправлениями в провинциях эдиктом Севера и Каракаллы в 199 г., устанавливал, что владе» лец земельного надела, который он занимает хотя бы десять лет, может отвергнуть любое посягательство на него по правилу истечения срока давности. Тертуллиан использует этот закон, чтобы применить ту же норму к церковным порядкам, в сочинении «Право давности лет для еретиков». Его идея такова: подлинное ядро христианского вероучения находится в руках иерархии, поскольку она определенный срок непрерывно управляет церковью. Аргументация явно искусственная, однако не лишенная известной действенности в
решении вопроса об инакомыслящих. Пройдет, правда, немного лет — и она будет обращена против самого ее автора, отколовшегося тем временем от «епископальной церкви».
В теологической сфере Тертуллиан был первым, кто применил термин «троица» вместо «триада» (как говорил Феофил Антиохийский). Тертуллиану казалось, что это последнее обозначение оставляет в тени единичность бога; иначе говоря, троица — это «совокупность трех», а не «трое разных». Но в его писаниях известна также тенденция считать сына подчиненным отцу; дух же оказывается только «третьим именем», «третьей степенью божественного величия». Все это узлы, которые, естественно, не могла развязать никакая самая изощренная диалектика. С этой задачей не справились и вселенские соборы IV и V вв., которым Тертуллиан оставил в наследство целый набор противоречивых формул.
Тяжкие обвинения против христианского обряда
Нижеследующие отрывки извлечены из «Октавия» Мину-ция Феликса (глава IX). Обращение к «Киртенцу» позволяет думать о речи ритора Фронтона (родившегося как раз в Кир-те, в Нумидии), которую он якобы произнес в сенате при Марке Аврелии, выступая против христиан.
Речь идет о настоящем обвинительном акте, который обличает противников, повинных в ритуальных убийствах и непристойных проступках с грубыми намеками на обряд причащения.
«То, что рассказывают о посвящении завербованных ими людей, столь же отвратительно, как и общеизвестно. Неофиту приводят мальчонку, целиком вываляв его в муке, чтобы легче ввести неосторожного человека в обман. Малыша зверски убивают ударами, которые наносит вслепую новообращенный, который думает, будто протыкает, без всяких последствий, кучу муки. Затем — ужасно говорить об этом — они с жадностью вылизывают кровь и делят между собой растерзанные члены. Такова жертва посвящения, принесенная по их сговору. И сознание совершенного преступления обеспечивает их взаимное молчание.
|