На Седьмом Вселенском Соборе неоднократно упоминалось изображение Христа в виде небольшого памятника, который был поставлен исцелившейся от течения крови женой, упомянутой в Евангелии. В Риме существовал обычай ставить памятники тем людям, которые оказали особое благодеяние, и женщина, освободившаяся от течения крови прикосновением к одеянию Спасителя, поступила так же. Вернувшись к себе, она обратилась к художнику с просьбой сделать памятник, изображающий Христа. Так скромный памятник стал одной из первых икон Христа, он освятился тем, что изображал не просто человека, но воплощение Слова Божия, и на памятник этот излилась Божественная благодать. К нему стали приходить, ища исцеления, и получали исцеление от болезней. Предание говорит о том, что у основания памятника стала расти трава, и она также имела целебное свойство. Ее собирали и исцелялись ею.

История памятника приоткрывает тайну изображения. В самом обычае отблагодарить того, кто заслужил благодарность, уже кроется некоторое благословение, и оно не осталось праздным, оно увенчалось, освятилось действием Божия домостроительства. Из множества таких памятников один стал избранным, на него излилось благословение, и тем освятился весь обычай, освятился и труд художников, и усилия тех, чьей волей ставились эти памятники. Все, что было доброго, освятилось, коснувшись Церкви, стало путем к незаходящему свету будущего дня.

Как часто священные изображения, почти не отличаясь своим видом друг от друга, в деле домостроительства несут совершенно различное служение.

Знамена-хоругви, внесенные в храм, вливаются в поток литургического действия, становятся достоянием богослужебной жизни.

Знамя же, стяг, собирающий войско, совершенно иначе (но так же благословенно) участвует в жизни народов, определяя их судьбы на полях брани.

Так мы видим образ Знамения Божией Матери, догматически выражающий воплощение Бога Слова, в запрестольном своде алтаря, в пророческом чине иконостаса, на хоругвях, государственных печатях и, наконец, на монетах, в особенности отчеканенных по повелению византийских императоров. Так иконы, назначение которых служить молитве, осуществляют свое спасительное действие в миру, могут покинуть храм, оказаться в музее или у любителя искусства, попасть на выставку. Такие несоответствующие для иконы условия не случайны, не бессмысленны. Это действие неустанной божественной заботы о мире, ищущей привлечь, собрать расточенное и возвести низверженное. Этим действием пламенной любви Божией к падшему наполнена вся Церковь, наполнено и почитание икон, и в свете этого благодатного произволения, и только в нем, становится понятным отсутствие раз и навсегда отмеренных границ в жизни священных изображений.

Так иногда скромное, лишенное высоких художественных достоинств изображение, по своему стилю более близкое светской живописи, чем иконам, Божиим смотрением возводится на высоту полного богослужебного почитания.