Имя Христос (греческая форма еврейского слова «машиах» — «помазанник», «царь»; мессия — прозвище, а не собственное имя) и такие термины, как апостол (особый посланец, которому поручено приносить в Иерусалим пожертвования на поддержание храма), пресвитер («старейшина»; отсюда современное «священник», во французском — pretre, в испанском — preste. Ср. также английское priest, немецкое Priester и т. п. — Прим. пер. ]), епископ («наблюдатель»), крещение («очистительное омовение»), агапы («любовь», затем, в переосмыслении, — «братское вкушение пищи»), причащение (выражение благодарности, ритуальная священная вечеря), апокалипсис («откровение») и даже евангелие («весть о каком-либо счастливом событии») и церковь [ Русские религиозные термины в ряде случаев существенно отличаются от греко-латинских, перешедших в западные языки и католическое богослужение. Так, «крещение» в тексте А. Донини обозначается как производное от латинского baptisma [баптисма], в свою очередь происходящего от греческого baptizein [баптизейн] — «погружать», откуда современные французское bapteme, итальянское battesimo и т. д.; «агапы» — греческое agape («привязанность», «любовь»); «откровение» — как «апокалипсис» (от греческого арока-lupsis); «причащение» — как «евхаристия» (от греческого eukharistia — акт благодарения); «церковь» (по предположению от греческого kyrikon (из kyrios — «господь»), превратившегося через посредство готского языка, изменения «к» в «ц» и других переделок на славянской почве в современное слово. А. Донини передает романскими проиаводными от греческого ekklesia [экклесиа] — «собрание»: во французском — eglise [эглиз], в итальянском — chiesa [кьеза], в испанском — iglesia [иглезиа] и т. д. — Прим. пер. ], имели неоспоримое религиозноезначение для евреев, живших в эмиграции, или диаспоре. Достаточно ограниченный мир диаспоры ограждал религиозные понятия от неправильного употребления или интерпретации не в духе иудаизма. Но эта же среда явилась тем каналом, через который только что возникшая новозаветная проповедь осваивалась людьми совершенно иного происхождения и иной культуры, для которых старая религиозная терминология значила уже весьма немного. Достаточно вспомнить, что только в двух случаях в евангелии транскрибируется по-гречески еврейское слово «мессия» (Евангелие от Иоанна, 1:41 и 4: 25), и автор чувствует себя вынужденным напомнить верующим, которые явно уже не знали, что это слово в переводе означает Христос.
Не исключено, что некоторые тексты, вошедшие в канон Нового завета в течение первых трех веков истории христианства, были первоначально составлены на арамейском или непосредственно на еврейском языке. Но от них нам остались только немногие уцелевшие выражения, которые повторяются и сейчас, но уже без знания их прежнего смысла. Например, абба («отец») дало в ряде современных европейских языков слова, обозначающие настоятеля монастыря: abbe во французском, abbate в итальянском и т. д. — Прим. пер. ], рабби («господин мой») [Откуда еврейское наименование священнослужителя — раввин. — Прим. пер. ], аллилуйя («хвала богу») [Слово, принятое во всех христианских вероисповеданиях (от еврейского hallelou-yah — «восхвалим Вечного»). — Прим. перв. ], аминь («истинно», а не «да будет так», как думают) [От еврейского amen [амен]; некоторые этимологи (например, А. Доза) действительно переводят смысл этого термина «да будет так», — Прим. пер. ], осанна («даруй нам победу», «спаси нас»), эффата («отворись»), талифй кумй («девица, встань») — слова, сказанные по поводу чудесного воскрешения дочери Иаира в Евангелии от Марка (5:41) или воскрешения Серны: «Тавифа! встань!» — читаем мы в аналогичном эпизоде воскрешения из мертвых, приписанного Петру в Деяниях апостолов (9: 40).
Во всяком случае, типичное значение употребительной в иудейских общинах терминологии в период, предшествешавший крушению их национальной независимости в 70 г. н. э. при императоре Тите и затем в 135 г. при императоре Адриане, переходя из центров эмиграции к массам нееврейского происхождения, обращенным в новую веру, было уже иным. Оно соотносилось отныне с другими религиозными идеями и другими культовыми приемами, несовместимыми с традиционной библейской верой, но непосредственно воспринимавшимися людьми «без истории», которых римское завоевание низвело до положения личной рабской зависимости или полного экономического и социального порабощения и поражения в правах, безотносительно к глубоким внутренним противоречиям и к игре взаимопротивоположных интересов различных форм культа.
|