Защитники демократии и конституционных основ общественной жизни вполне обоснованно говорят о явных тенденциях нарушить 14 статью Конституции РФ о светском характере государства. Оппоненты, когда им напоминают об этом, заверяют, что они признают принцип отделения школы и государства от церкви, но делают противоположное. Достаточно сравнить принятый несколько лет назад закон о свободе совести с предшествующим, чтобы обнаружить законодательно закреплённую дискриминацию различных церквей, выделение так называемых «традиционных», т.е. привилегированных, пользующихся особой благосклонностью государства.
Не менее критично гражданское общество России относится к введению в школьные программы различных вероисповедных дисциплин. Никого не вводят в заблуждение заверения чиновников и иерархов РПЦ о факультативном их преподавании. При нашей безалаберности и подобострастии по отношении к начальству, кто это будет следить за факультативным статусом тех же пресловутых «основ православной культуры»? Просто всех будут загонять в один класс и дело с концом. И это притом, что у всех родителей и учащихся при желании есть сегодня возможность посещать церковь и воскресные школы для верующих. В идее факультативности есть не только элемент лицемерия, но и нонсенс, на который обратил внимание В.Л. Гинзбург: «Просто поражает аргументация, состоящая в том, что этот курс вводится факультативно. Так что же, все остальные дети не должны познакомиться с Библией, и с элементами религиоведения?».
Столь же основательны возражения против введения «основ православной культуры» как школьной дисциплины ввиду неприемлемости самой её направленности и содержания. В.Л. Гинзбург упомянул учебник А.В. Бородиной «Основы православной культуры». Легко показать, что этот одобренный Минвузом и Московской Патриархией РПЦ учебник нарушает Конституцию и содержит в себе утверждения, несовместимые с простыми нравственными нормами.
Чтобы не быть голословным, приведу примеры. На стр. 15 – 16 детей спрашивают: «Почему патриотизм и верность Православию у русского народа так естественно сочетаются с терпимостью к другим вероисповеданиям и с некоторым равнодушием к материальным потерям? Почему православный русский народ не закрывает себя от общения с другими народами и национальностями, а принимает их в свою церковную, государственную и гражданскую общность, несмотря на то, что это чаще всего совсем “невыгодно”?». Ответ на эту безграмотную смесь патоки и шовинизма просто поражает: «…Православная Церковь и русский народ несут в себе идеалы, несравненно более высокие и значимые…» (с. 16).
Здесь многое вызывает недоумение и возмущение. На каком основании ставится знак равенства между понятием «русский» и «православный», что значит принимать другие народы и национальности «в свою церковную общность» (православие – многонациональная мировая религия), что может означать стыдливо закавыченное «невыгодно», каким это образом русский народ оказался носителем «несравненно» (!) более высоких и значимых идеалов, чем идеалы других народов? Какие, в конце концов, выводы может сделать учащийся из такой далекой от жизни и вместе с тем националистической установки? Автор не утруждает себя логикой, и потому проповедь покаяния, терпения, смирения с материальными лишениями легко переходит в призывы защитить «святыни»: «для русских людей защита Православия и Отечества всегда считались священным делом христианина, потому что в этом случае защищались святыни» (с.16). От этих внушений складывается такое ощущение, что Россия уже стала заложницей православия. Отождествлению России и православия дается объяснение: «…гражданская общность в России формировалась не по национальному признаку, а по принадлежности к Православию и отношению к православному государству» (с. 19). Выходит, что ни существовавшая до православия не православная государственность, ни общность языка на Руси, ни этническая и хозяйственная общность не имели в те далекие времена никакого отношения к формированию нашего общества. Идеи этого пособия связаны не с научной историей России, а с попытками трансформировать известную уваровскую формулу «православие, самодержавие, народность» в формулу «православие, державность, народность».
Другое по темеДаосизм
Верхи китайского общества жили по конфуцианским нормам,
исполняли обряды и ритуалы в честь предков, Неба и Земли, согласно требованиям
Лицзи. Любой из тех, кто находился выше уровня простолюдинов или стремился
выдвинуться из их ...
|