А дело было так… В 520 году (впрочем, это легендарная дата, их приводится несколько – и 486, и 526, и 527 гг.) в Китай из Индии приходит 28-й патриарх чань-буддизма Бодхидхарма. Уже само имя паломника, означающего «просвещённое учение» наводит на некоторые размышления. Китайцы быстро переиначили его на свой манер, назвав «бородатого варвара», который в самом деле, вопреки традиционной монашеской манере брить бороды и головы, носил бороду, Путидамой или просто – Дамой. Говорят, Бодхидхарма шёл из самого Мадраса. Так же, как и Будда, он был сыном богатого индийского принца, однако, подобно Просветлённому, оставил светскую жизнь ради поисков истины. Впрочем, это может быть и легендой. Зачем патриарх пришёл в Китай? Он объяснял своё решение тем, что буддийское учение в Поднебесной неверно понято, оно подвергается искажениям, и потому назрела необходимость исправить это положение. Бодхидхарма беседовал с самим императором У-ди, который слыл большим поклонником буддизма. Однако патриарх чрезвычайно огорчил императора, сообщив ему о ничтожестве его усилий в практике учения, которыми тот чрезвычайно гордился. Он поверг властителя в шок, заявив, что в его делах, которые заключались в сооружении пагод, жертвовании огромных средств монахам, в содержании монастырей, «нет ни заслуг, ни добродетелей». Эбо это лишь суетные деяния… Естественно, при всём уважении к положению святого человека Бодхидхарма пришёлся не ко двору. Поэтому он отправился проповедовать в провинции, путешествуя от одного монастыря к другому. Особенно понравилась патриарху пагода монастыря Юниксы. Остановившись там, он любил поутру подолгу любоваться восходом солнца над крышами пагоды… Однако и здесь Бодхидхарма не остался. Он отправился далее. И после долгих странствий, наконец, надолго остановился в небольшом горном монастыре, окружённом прекрасной рощей. Монастырь этот назывался Шаолинь.

Однако это был не тот Шаолинь, образ которого запечатлен в многочисленных кинобоевиках. Никаких боевых монахов – «усэн», там не было. Более того, Бодхидхарма был поражён нездоровым образом жизни шаолиньских монахов. Несчастные настолько изнуряли себя чтением сутр и многочасовых молитв, что слабели прямо на глазах. Они постоянно недосыпали, плохо питались и совершенно не укрепляли своё тело. Для Бодхидхармы, который вырос на традициях кшатриев, постоянно упражняющих своё тело, такое положение дел казалось дикостью. К тому же учение Будды, которое постигалось лишь сильным, тренированным разумом и требовало мобилизации всех физических и духовных сил организма, никак не давалось тем, кто изнурял своё тело бессмысленными чтениями и формалистикой служб.

Бодхидхарма принялся горячо проповедовать своё учение, учение чань. Он говорил, что не нужно искать Будду извне, молясь на его статуи и бубня сутры. Будда – внутри нас, но прозреть его можно, лишь полностью освободившись от внутреннего хлама, который засел в наших головах и сердцах. Он учил смотреть на жизнь глазами ребёнка, который ничего на знает, который не может оценивать, и лишь с безмерным удивлением смотрит на этот мир, впитывая его каждой своей порой. Он говорил о вреде ненужного умствования, и это чрезвычайно возмущало монахов. Ведь единственное, чем они могли гордиться – это своей учёностью, знанием сутр. Отнимая у них эту заслугу, Бодхидхарма фактически уравнивал их с мирянами. Конечно, его подняли на смех. Его не поняли. Оскорблённый патриарх оставил попытки в чём-то убедить этих людей и удалился в пещеру, коих хватало в горе Суншань, где находился монастырь. Там он уселся лицом к стене и погрузился в медитацию.